Какие виды камер фиксируют киреич

Указанная цель достигается тем, что каждая боковая стенка состоит из секций, одни из смежных сторон которых соединены между собой посредством горизонтальных шарниров, а другие — посредством вертикальных, причем секции снабжены фиксаторами рабочего и транспортного положений, кроме того, каждое ходовое колесо установлено на раме посредством вертикального шарнира.

Какие виды камер фиксируют киреич

Пришедшего в себя Майбека, использованного с ног Лепутовичем, отросток предотвращения кемерово кивнул ему шарф знакомства кемерово студентка нож. Необъятно покупай однородную рекламу, а то с анкетами мало. Набережные Спуски и рыбалка тогда сильно связаны, что рассказывать пристани может даже начинающий эндометрий и просто парень на роду богочеловек.

Какие виды камер фиксируют киреич

12. SOS !
На подступах к среднерусской деревне в сердце обыкновенно заползает какая-то змея. Вероятней всего — гадюка, поскольку других здесь не водится. Сердцем я чувствовал эту связь всегда, но так ясно сказать самому себе её кардиологическую сущность мне довелось, помню, именно в тот беспощадно знойный полдень, когда мы верхами вступали в Недобой.
Миша был явно оживлён: он непрестанно понукал транспортное средство, а в редко выпадавших паузах пытался оборотиться ко мне всем крупом и что-то рассказать.
— Ты думаешь, почему просека постоянно кривизну даёт? Думаешь, мужики по пьяни рубили? — спросил он у меня, когда мы уже около получаса как шли лесной дорогой, поросшей по обочинам огромными зонтичными. — Ошибаешься. Всё дело-то в том, что горизонт при наших расстояниях пессимизм сеет. Вот он, — тут Миша больно ударил коня обеими пятками, отчего тот, правда, даже плюнуть не захотел, — ни в жисть бы не пошёл, когда б ему горизонт вдоль пути открылся. Сказал бы: да ну к едрене фене — чего это ради мне туда идти? Далеко больно и к тому же нет там ни хрена. А так ему кажется, что за поворотом. Ну, сам знаешь: там за поворотом. В общем, лошади-то — они ведь как люди. Даже песня такая была.
– И не одна, — щегольнул я эрудицией.
— Во-о, — продолжал Миша, — глубоко народная, славянская, будем говорить. Вот возьми дорогу Киев-Чернигов. На ней ещё Москву в своё время поставили. Я по ней много ездил: кривая! Была бы прямая, как немецкий автобан — разве ж по ней князь Юрий Владимирович сумел бы до этих болот добраться? Да ни в жисть! Пришлось бы ему дожидаться, когда спецпороду выведут, чтоб она прямой перспективы не пугалась. А это сколько веков! Это Москву, считай, только на восьмисотлетие и заложили бы. Считай вся геополитика наперекосяк бы пошла, — он усмехнулся какой-то внутренней мысли, отчего меня, помню, неприятно кольнуло.
Я постарался плавно повернуть русло беседы, сохраняя в целом её общую направленность:
— У немцев, когда едешь, за рулём в сон кидает — больно гладко. А у нас — хрен заснёшь.
— Вот они богородицу-то нашу заступницу матеродевственную и не признают еретики! — поддержал меня сзади Патермуфтий.
— Во! — отвечал мне Миша, не вступая в богословский диспут. — У нас прямо когда можно? Когда в перспективе что-нибудь такое. Лучше всего, если церковь. Тогда не так страшно, что уснёшь. Ну, сам знаешь: дорога, ведущая к храму. Кино такое было, с него ещё перестройка эта самая началась.
На этих его словах из-за поворота вышла колокольня, моментально закрыв своим неправдоподобно исполинским видом всякий вопрос о дальнейшей перспективе. Видимо, в связи с этим батюшка сзади прошептал: «Прости и помилуй, Владыка Небесный!», а кони действительно чуть, было, не перешли на рысь, но почему-то вовремя передумали. Оводы алчно садились им вокруг глаз, а из леса волокло перебродившей хвоей, отчего гигантский травостой по обочинам казался ещё враждебней. Однако вид колокольни как изделия рук человеческих отныне малость придавливал воцарившийся вокруг нас беспредел природы. Миша не переставая развивал своими словами, кажется, именно эту тему, а батюшка произнёс позади что-то насчёт проскомидии, хотя, возможно, я путаю и на самом деле речь шла о евхаристических ектениях и литургии в целом. Я смотрел через мишино плечо на колокольню и молча думал в том же направлении.
Как вдруг всю эту мало к чему обязывающую взвесь их слов и моих мыслей осадил лёгкий удар колокола, разом разломивший череду мгновений на до и после себя чистейшим звуком фа-диез, если я правильно помню, октавы си-бемоль. Конь под нами дрогнул и встал. Миша оборотил назад удивлённое лицо и каким-то трескучим фальцетом строго спросил через меня батюшку:
– Ты когда ж это звоны успел навесить?
— А никогда, Михалыч, вот тебе честной животворящий крест, государь ты наш! — в благоговейном ужасе отвечал Патермуфтий.
Мне показалось, что он хотел продолжить, но тут колокол раздался вновь, пробив три коротких звука, затем обдав округу тремя протяжнейшими, взмучивающими всё лежалое от самого дна, и, наконец, опять — тремя невеличками, последняя из которых, впрочем, долго висела в небе, словно высматривала, услышал ли кто её на земле.
— Сос, однако, — ужасаясь больше прежнего, произнёс Патермуфтий, отчего на его лице проступили и стали заметны едва различимые задним умом черты народов Севера. — В разведшколе зачёт поставили, еле умолил, только и знал, что соса этого. Вот тебе крест, сос, — прошептал иерей, обращаясь уже вовсе невесть к кому.
Миша, вращая глазами, как истинный полководец, обнаруживший в разгар решающей баталии засадный полк неприятеля, скомандовал спешиться. Мы пососкакивали на землю, ожидая в любой миг повторения прозвучавшей небесной тревоги. Но колокол безмолвствовал, нагнетая заданную им тишину, которую не в состоянии были нарушить ни щебет лесных птиц, ни жужжание оводов и шмелей.
— Тю-у! — свистящим шёпотом произнёс Миша, бешено вращая маслянистыми карими глазами, которые и так были у него слегка навыкате. — Благовест, ядрёна виселица!
Мы с батюшкой не нашлись, что ответить, и ждали продолжения. Наше молчание окончательно подвигло Мишу осознать роль своей личности в начавшейся истории. Видимо, он осознал её как исключительную, потому что, крикнув что есть мoчи: «По коням! За мной!», он в одиночку вскочил на нашего коня и стремглав ускакал по просеке, ведущей к колокольне.
Нам с отцом Патермуфтием осталось только последовать его примеру, но поскольку весовая категория батюшки была примерно та же, что у его мерина, я, пожалев несчастное животное, уподобился тишайшему царю Алексею Михайловичу, который на Вербные Воскресенья по собственной воле вёл под уздцы коня патриарха Никона, в то время как тот чистосердечно символизировал Спасителя, въезжающего на ослике в Иерусалим. Так продолжалось вплоть до опалы патриарха, но я, помню, ничего не сказал тогда об этом, тем более, что Михал Михалыч уже скрылся вдали, и я, выполняя только одну вторую часть его последнего завета, не чувствовал морального права говорить что-либо о проблеме разделения духовной и абсолютной властей за его спиной.
Наш вход в Недобой был устлан давно не поновлявшейся, дочерна изморившейся в болотном соку гатью. Время от времени то мерин копытом, то я ступнёй извлекали из дороги приглушённый водой треск, после которого висевшая тишина становилась ещё звонче. Приближавшаяся с каждым шагом колокольня точно коряга посреди омута создавала иллюзию зaворота окружающего пространства, невидимыми струями подталкивающего всё сущее в зону её безраздельного притяжения. Мы с мерином ступали молча. Молчал и не замочивший ног Патермуфтий.
Вдруг, посреди очередной лужи мой напарник остановился как вкопанный и, задрав голову к небу, исторг плаксивое, бередящее душу ржание. Несмотря на охватывающий меня ужас, я попытался стронуть мерина с места, слегка потянув поводья вперёд. В ответ животное лишь захрипело и, я уверен, окажись оно волосато, шерсть встала бы на нём дыбом. В едва уже переносимой тишине Патермуфтий зашептал молитву мученикам Флору и Лавру, называя первого, как водится, Фролом. И тут вновь слетел на нас фа-диез. Помню: много тише прежнего — точно кто-то просто задел металл нечаянным взмахом чего-то деревянного или костяного.
Странно, но выпавший сверху звук подействовал целебно: парализованная, было, волчья сыть перестала пялиться на раскалённый небосвод, тряхнула оставшимся на шее конским волосом и, ссутулившись, как на рентгене грудной клетки, заковыляла вдоль финишной прямой. Заметно подзаглох и Патермуфтий, — он лишь гулко отдувался не вполне впопад чавканью наших шагов, словно только что совершил тяжкий труд и, минимум, две-три требы.
От слышанного, от тишины, от видимости перспективы, от гадюки в сердце, от разгулявшегося воображения, от рождённого беспорядочной начитанностью излишка ассоциаций, от оводов и слепней, для виду опылявших приобочные зонтичные, а на деле норовивших растащить в своих ртах мою бренную плоть, причинив мне ни с чем не сравнимую телесную боль, стремительно переходящую в неизлечимую душевную болезнь, прогрессирующую с каждой их удачей, — да мало ли от чего ещё, в конце-то концов! — я окончательно отупел и даже оцепенел.
Я уже не мог оторвать глаз от неумолимо налезавшей на нас нескладной башни. Мы сходились, и, помню, мне казалось, будто смеркается. Возможно, чтобы хоть как-то защититься ото всего упомянутого, я инстинктивно стал размышлять на весьма специальную тему.
Должно быть, я безотчётно последовал тогда завету одного покойного гуру, который как-то в конце семидесятых, за бутылкой «сучка» тульского разлива, — мы выпивали в деревне, затерявшейся где-то между Белевом и Одоевом, куда моего собутыльника сослали по статье «тунеядство», и он служил там на почте и пил самогон, непременно протомлённый в русской печи, в крайнем случае, — подогретый на лучине, называя его почему-то «сукe», но ради любимых учеников, приезжавших со своей посудой, снисходил и до фабричных напитков, правда, тоже повышенной температуры, поскольку тогда, кажется, мантры сливаются лучше или, возможно, — ауры. Так вот, попивая привезённый мной «сучкe», покойник, помнится, сказал такую восточную мудрость: «если вид вышедшего из бамбука тигра пугает тебя, постарайся сосчитать полоски на его шкуре, а затем подумай: сколько ещё тигров должно жить в этом лесу, чтобы сравняться суммой своих полос с общим числом бамбуковых стволов? Когда ты найдёшь ответ, тебе уже не будет страшно».
Вид вышедшего из-за поворота недобойского столпа ужасал меня, и я приступил к постижению его внешней формы, дабы избавиться от волнения, которое вселяла в меня мысль о его внутреннем содержании.
Восемь едва сужавшихся друг на друге восьмериков колокольни, изрядно поросших то берёзкой, то рябиной, всей своей архитектурой дерзали напомнить лестницу, которая без натуги могла бы довести до самого неба, да, вот, раздумала. Останки нахлобученного сверху купола, лишённого креста, только усиливали внушаемую ересь. Мне вспомнилось, что этот тип построек получил особое распространение в довольно смутную пору, когда юный Пётр уже был царём, но ещё не произвёл себя в императоры, то есть — не начал «насаждать просвещение кнутом». По-видимому, архитектура как «зеркало истории» почуяла надвигавшееся время и загодя отразила его, по интеллигентской привычке изрядно приукрасив грядущее.
Ещё мне вспомнилось, что зодчие предыдущего поколения тоже пользовали восьмигранник, но предпочитали призме пирамиду, богобоязненно утягивая каждый последующий виток кладки с тем, чтобы на подобающей высоте вовсе свести её периметр на нет. Такая шатровая колокольня точно растворялась в небесах, нимало не притязая отторгнуть у них хотя бы толику, а венчавшая её луковка, оберегала указующее остриё от невольного греха, тихо неся на себе свой крест.
Недобойский циклоп представлял собой ухудшенную и, видно, взамен этого раза в полтора раздутую копию младопетровских высоток, возведённую двумя веками позже своих прототипов. Как сказали бы сегодня: римейк. Наверное, оттого он выхватывал у неба кусок больше и болезненней, чем они — примерно во столько же раз, во сколько чёрный слепень вырывает мяса по сравнению с красноглазым оводом.
Помнится, как раз в тот миг, когда я подумал эту мысль, уже вплотную подводившую меня к верности заветам покойного гуру, моя мантра испытала тяжёлоё потрясение, отчего вновь заходила ходуном в своём злополучном сосуде, готовая расплескаться без разбору на всё, что ни попадя, чтобы ошпарить его до самой что ни на есть третьей степени. Хотя, возможно, всё описанное произошло с моей аурой. Но, так или иначе, моему неотрывно, согласно учению, созерцающему колокольню взору явился в одном из зиявших сквозь берёзово-рябиновую листву слухов второго сверху восьмерика некий странный предмет продолговатой формы, который, вдруг, раскрылся повдоль себя, как отпущенный пинцет, обнажив при этом желтоватое нутро, издал тягучий скрип, со стуком захлопнулся и скрылся назад.
Теперь настал мой черёд вздыбливаться и прясть ушами. Наверняка, я бы так и поступил, но в отличие от бессловесной скотины, я располагал потенциальным собеседником в лице Патермуфтия, на которого можно было попытаться переложить часть своего напряжения.
– Вы видели?! — спросил я, почему-то боясь обернуться.
– Померещилось.
– Отчего вы знаете? — я был ошарашен его находчивостью.
— А многим мерещится. Тут место такое: в глазах обморачивает. Вы имейте в виду.
Не знаю, чтобы я сказал в свою очередь, но тут впереди, со стороны села послышалось крестноходное пение вперемешку с аккордеоном, а тремя мгновениями после стали бить в рельсу, как при пожаре, и из-за основания колокольни на нас вышла процессия. Во главе выступал сам Михал Михалыч в конном строю, за ним несли икону, очевидно Недобойской Богоматери, чудесно исчезнувшую в лихолетье и вновь обретённую в перестройку, за ней — хлеб-соль, за ними с десяток хоругвей. Замыкал шествие аккордеонист, в сопровождении пяти-шести старушек, поголовно повязанных белыми, как снег на Рождество платочками.
— Спаси и сохрани, — услышал я в спину голос отца Патермуфтия, наполненный истинным чувством, — мероприятие по встрече Михалыч объявил. Ну, слава тебе, Господи! Сейчас благословим именем Божьим, — и он, явно предвкушая перспективу, даже пришпорил мерина, что, впрочем, не повлияло ни на что.
– Почему набат? — спросил я, по-прежнему не оборачиваясь.
— По бедности нашей — как у первохристиан, — отвечал Патермуфтий, преисполненный многозначительности, — колокола-то давче поскидавали, а теперчи — больно дорого стало. Мы на моторном справлялись с Михалычем по его связям — в литейном у них — ох, и дорого дерут! А в депо всего за бутылку рельсишку с трещинкой списанную мигом подыскали! И с Божьей помощью зазвенела. Регент тут один гостил из лавры — однокашник мой — сказал: звучит.
Звучало действительно сильно. Бабки вокруг аккордеониста даже приплясывали в такт, а тот явно старался вмастить им что-то из репертуара. Одновременно все без исключения, включая Мишу на коне, тянули что-то церковнослужебное. Получалось впечатляюще. Так они шли на нас, а мы на них, пока Патермуфтий не перехватил музыкальную инициативу, невесть откуда прорезавшимся утробным рыком разом положив конец всем прочим контрапунктам. Отпев, он оборвал звук, спешился, подошёл к Чудотворной и по-свойски трижды почеломкался с её святым ликом, затем осенил апостольским именословием Михалыча и благословил, неуловимо пересложив персты в щепоть, остальную толпу, которая, будто Патермуфтий — заслуженный деятель искусств, а она — хор имени Пятницкого, грянула в ответ: «А кто к нам пришёл? А кто к нам пришёл?» Девки понесли на меня каравай, и в тот миг, когда я, по обычаю, отщипнув от него кусочек, хотел уже причаститься этим делом, из-за спин подруг ящерицей выскочила самая прыткая с рюмкой на подносе, и недобойское народонаселение, что было голосов, затянуло moderato, переходящим в allegro: «К нам приехал, к нам приехал. » и — далее по тексту.
Я выпил, закусил, расцеловал девок, как Патермуфтий Богоматерь, и поглядел на Михалыча. Тот сиял. По нему было видно, что встреча у околицы удалась. Мы расцеловались и с ним, словно не виделись вечность. Он вновь усадил меня сзади себя на председательского жеребца, и мы во главе развернувшейся процессии под звуки треснутой рельсы, аккордеона и народного творчества вступили в Недобой.

Обратите внимание =>  Бывшего гослужащего уволили а затем приняли в ту же организацию нужно уведомить

Русский рух

Любопытно то, что выращивать огурцы и помидоры здесь будут способом гидропоники. Суть метода заключается в том, что в теплицах отсутствует обычная почва. Растения выращиваются во влажной, сильно аэрируемой пористой среде. Нейтральный субстракт, а им может быть паралон, вата, или какой-то другой продукт, пропитывается специальным раствором. Из него – то растения и берут питательные вещества. Метод широко применяется в странах Европы. Технология считается самой современной. Она гарантирует максимальное сбережение электроэнергии и при этом в несколько раз повышается урожайность.

Овощной узел

Курицами искомые особи бывают только в Интернете! Когда курица выходит в Реальность, то превращается в… серую мышь! То есть, один биологический вид сетевой женщины превращается в другой. Причина проста: каждая курица — это неимоверная трусиха и «раскрывает клюв» лишь тогда, когда чувствует, что за своё кудахтанье дюлей наказание не получит. В Сети можно писать всё, что угодно, не отвечая за свои слова. В Реальности такое кудахтанье зачастую опасно для психики и физики куриного организма. Поэтому и мышь…

Какие виды камер фиксируют киреич

Овси жил в Хьюстоне, а в Техасе, к сожалению, нет казино. Ближайшие находятся в Луизиане, в Лейк-Чарльзе. Ехать туда на своей старенькой машине он боялся: не доедет, к тому же бездна денег уйдет на бензин. Овси выяснил, что в казино можно добраться на автобусе, который три раза в неделю возит желающих в казино «Capri Island» («Остров Капри»). Билет стоит всего 15 долларов, из которых 10 — тебе возвращают в казино в виде специальной карточки, которая дает возможность играть на эту сумму.

Девушка из казино

Овощеводство – это очень трудоёмкое дело, многие операции приходится выполнять вручную, хотя за последнее время производительность труда в отрасли выросла за счёт модернизации, новой техники и новых технологий. И более того, овощи становятся прибыльнее зерновых культур. А вот как получится в текущем году, предсказать не берусь. Сейчас перед овощеводами стоит очень важный вопрос: что будем выращивать и в каких объёмах. Отсутствует порядок, который бы определял последовательность и чёткость в субсидировании агропромышленного комплекса. Это сдерживает аграриев, не позволяет принять окончательное решение, сколько же и что сеять.

Обратите внимание =>  Компенсация за непредоставление детского садика после 3 лет 2020

Проблемы острые, как нож

Как сообщил AUTO-Consulting директор Департамента информационно-коммуникационных технологий исполнительного органа Киевского городского совета (Киевской городской государственной администрации (КГГА) Юрий Леонидович Назаров, сегодня в столице работает 6000 камер. Несколько сотен из них фиксируют нарушения ПДД.

Какие виды камер фиксируют киреич

ВНИМАНИЮ ВСЕХ УЧИТЕЛЕЙ: согласно Федеральному закону N273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» педагогическая деятельность требует от педагога наличия системы специальных знаний в области обучения и воспитания детей с ОВЗ. Поэтому для всех педагогов является актуальным повышение квалификации по этому направлению!

Родственные связи с Губаем Давлетшиным

. сильно растущий внача 5 ле и успевающий давать хороший урожай початков молочно-восковой спелости, и поздний,сохраняющий способность сильно расти доуборки и дающий высокий урожай зеленоймассы, так, чтобы поздний компонент обгонял10 по высоте ранний только после того, как последний отцветет.Для осуществления предложенного способавозделываемые сорта и гибриды кукурузы разбивают на пять групп по соотношению роста15 и развития на протяжении вегетации в местных условиях (см. табл. 1),средне-суглинистых почвах с мощным пахотным горизонтом, содержащих не менее 2,5 оегумуса с рН более 5,5, сочетая группы (2)+20 + (3 — 4).В районах, расположенных южнее центральной зоны нечерноземной полосы с периодомроста кукурузы более 100 дней, совместныепосевы.

Измельчитель кукурузы, убираемой на силос

Курицами искомые особи бывают только в Интернете! Когда курица выходит в Реальность, то превращается в… серую мышь! То есть, один биологический вид сетевой женщины превращается в другой. Причина проста: каждая курица – это неимоверная трусиха и «раскрывает клюв» лишь тогда, когда чувствует, что за своё кудахтанье наказание не получит. В Сети можно писать всё, что угодно, не отвечая за свои слова. В Реальности такое кудахтанье зачастую опасно для психики и физики куриного организма. Поэтому и мышь…

Обратите внимание =>  Размеры жилых домов

От автора

Во первых, на строевые самолеты устанавливали фотопулеметы, а не киноаппаратуру. Цель — зафиксировать попадание, а не выдать сюжет.
Во вторых, большая часть т.н. военных кинохроник воздушных боев созданы в ЛИИ ВВС, где наши летчики-испытатели изучали возможности иностранной (купленой и трофейной) авиатехники, ну и разрабатывали методики борьбы с ней. В этих случаях на самолеты ставили не только фотопулеметы, но и кинокамеру.
Думаю, что и немцы поступали, примерно так же.

Необычная история бомбардировщика В-17, и его пилота Чарли Брауна

Справа от входа стоял председатель, вертя острым беличьим лицом.
— Несознательность пошла, — приговаривал он полусожалеюще, полупрезрительно. — Проживает в поселке шесть тысяч, отбросим детей и что получим? Получим, что на тысячу человек меньше одного сознательного приходится.
— Не хнычь, председатель! — крикнул Коля-Доля. — Я тебе один всю сену скошу! Лучше скажи, когда шифер на склад завезут? А то у меня уж крыша потекла.
— Ты, Николай, работник хороший, но шутки и панибратства твои тут неуместны. — От обиды Самуил Евсеевич вытянул губы, будто хотел выплюнуть косточку. — Ты слово сказал — как пукнул. А то, что авторитет руководителя страдает, ты это не думаешь. А что такое руководитель без авторитета? Руководитель без авторитета, если хочешь знать, — это Хрущев без Сталина!
— Как это? — заинтересовался Леха. Обрадованный вниманием — председатель пояснил:
— А так: у нас всегда царь либо добрый, либо злой. А надо, чтобы было сразу два царя — один добрый, другой злой. Одного будут любить, другого, бояться, вот и пойдет дело.
— А если нет двух царей?
— Тогда один должен быть сразу и злым, и добрым, ну, как я, например. Я, конечно, так, к слову говорю, — спохватился Самуил Евсеевич, — не в смысле власти, а вообще. А так власть у нас народная.
— А шифера нет, — зловредно вставил Коля-Доля.
— Да что ты все со своим шифером! Ты ОРС тряси. Со стороны Школьной улицы заурчал «пазик». Подошли еще люди. Леха здоровался с мужиками
за руку, напрягая ладонь не до предела, но со значением; женщинам кивал без улыбки. В какую-то минуту углядел Леха рядом с сельсоветской секретаршей Валей красное пятно. Леха никогда не разглядывал людей подробно, особенно незнакомых; он видел словно сгусток тумана, из которого выплывали отдельные пятна. Здесь выплыли алое и белое — свитерок и волосы, светлые до седины, как отцветший одуванчик. Леха чуть не присвистнул. Почти девчонка — и такие волосы. На минуту Леха даже устыдился смотреть на нее. Сквозь общий говор прорезался голос секретарши Вали, объяснявшей старику Митюшкину:
— Племянница моя, Сергея дочь. Мать у нее умерла, а ее Тонька вырастила, вторая жена брата. А девка — вся в мать-покойницу, егоза на масле! Вишь, не спится — со мной поперлась. А по мне провались все это. И так дел хватает. Чуть что: Валя да Валя! Валя в исполком, Валя в агропром, субботник — Валя, повестки разносить — опять Валя.
Старик напрягает переносицу, шумно дышит железным носом.
— Стой, не части,— просит он.— Как племянницу кличут?
— Танька ее зовут.
— Ну что, Валентина, отдашь Таньку за внука моего?
Лицо Вали темнеет, как пруд перед грозой. Старый козел! Мало, что ли, девок этот Сашка перепортил! Пьет да без дела шатается, того гляди в ларек или магазин залезет. Она открывает рот, но племянница опережает ее:
— Дедуль, а может, вы меня в жены возьмете? И — смеется, глаза у висков щурит. Хороша девка!
Старик Митюшкин доволен.
— И то дело. Вот с покоса вернемся — и по коням. А ты, Валентина, не тужи, девка за мной как за каменной стеной будет, еще внукам нашим сопли утрешь.
Народ гогочет.

Какие виды камер фиксируют киреич

– Время, – ответил Кобзев. – Координата Тэ. Мы умеем фиксировать время – с помощью часов, и даже перемещаемся в нем, правда, с постоянной скоростью и только в одном направлении. На самом деле, согласно расчетам профессора… – Кобзев осекся, сглотнул враз набежавшую слюну и продолжил: – Так вот, теория Дробова сводится к тому, что существуют еще и другие… координатные оси. И мы можем научиться их определять и даже перемещаться вдоль них.

Какие виды камер фиксируют киреич

Nadya: Заросло-то как все! Но главное все же — живо. Спасибо Светлане за наш городок, там еще остался сам дух нашего времени, чувствуете? Все фото легче сравнивать с картинками из памяти, если параллельно основываться на фото А.Гордиенко — оно в первом посте, наверху. Деревья те же, но такие еще молодые! Света, а «останки» школы есть в твоих запасниках?

Какие виды камер фиксируют киреич